Человек ЖАНа претендует на должность

руководителя Департамента печати

Пятница, 21 Ноября 2014 11:14

20 ноября, 23:20

Сенсационная новость пришла из Казани, где проходит второй конкурс «Тюрквидение»-2014. Якутию на ней представляет САХАЯ, представленная как Владлена ИВАНОВА.

Под рубрикой «Из когорты полководцев Великой Победы» в номере «Правды» от 18—21 июля была опубликована беседа с президентом Академии военных наук генералом армии Махмутом Гареевым «Маршал Жуков под ударами клеветы». Одним из откликов на неё стал присланный в редакцию материал писателя Сергея Михеенкова, работающего сейчас над книгой о Маршале Советского Союза Г.К. Жукове. В сопроводительном письме Сергей Егорович сообщает, что им найдены ранее неизвестные или пропущенные биографами великого полководца документы, которые обязательно должны быть правильно осмыслены для отражения продолжающейся в адрес Маршала Победы клеветы.

ЛЕТО 1939 года. Пустыня Номонхан. Монголия. Граница с Маньчжурией. Район реки Халхин-Гол… Думал ли он, в ту пору комкор-кавалерист, разглядывая противоположный берег реки и сопку Баин-Цаган, занятую японской пехотой и конниками-баргутами, что именно это пустынное место станет началом его мировой славы? Вячеслав Молотов, будучи уже в отставке, беседуя с поэтом Феликсом Чуевым, говорил так: «Мы с Жуковым практически в одно и то же время выполнили одну и ту же задачу, отодвигая войну: я подписал Пакт о ненападении с Германией, а Жуков на Дальнем Востоке дал отпор японским самураям. Как появился Жуков на Халхин-Голе? Сталин сказал наркому обороны Тимошенко: «Мне нужен такой командир, чтоб он не просто разгромил японцев, а свирепо порвал их на куски, чтоб у них вообще отпала охота идти на север. Пусть устремятся в Океанию! Есть такой командир?» — «Есть», — ответил Тимошенко и назвал имя Жукова». Именно на Халхин-Голе по-настоящему проявились и полководческий дар Георгия Константиновича, и характер, и напористость, порой, особенно в глазах нынешней либеральной публики, граничащая с жестокостью. Что ж, бывал и крайне жёсток. Но как, к кому и по какому поводу? Его предшественник на посту командующего корпусом комбриг Фекленко абсолютно не владел ситуацией и донельзя распустил дисциплину. По существу корпус потерял боеспособность. Из донесения в Политуправление РККА от 16 июля 1939 года: «В прибывшей 82 сд (стрелковой дивизии. — С.М.) отмечены случаи крайней недисциплинированности и преступности… Личный состав исключительно засорён и никем не изучен, особенно засорённым оказался авангардный полк, где командиром был майор Степанов, комиссар полка Мусин. Оба сейчас убиты. Этот полк в первый день поддался провокационным действиям и позорно бросил огневые позиции, перед этим предательски пытались перестрелять комполитсостав полка бывшие бойцы этого полка Ошурков и Воронков. 12.07 демонстративно арестовали командира пулемётной роты Потапова и на глазах бойцов расстреляли, командир батальона этого полка Герман лично спровоцировал свой батальон на отступление…» Вот до чего дошло! Удивительно ли, что виновные были преданы суду военного трибунала и по его приговору расстреляны? Можно себе представить состояние Жукова, когда ему донесли, что полк, державший оборону в центре построения фронта по линии реки Халхин-Гол, оставил свои позиции, смят наступающими японцами и в беспорядке бежит, что на его плечах японская пехота потоком обтекает оголённые фланги 57-го корпуса и угрожает не только плацдармам на том берегу реки, но и всей армейской группе... НАДО знать, что Жукову не раз приходилось выправлять чужие грехи, результаты чужой бездарности, слабоволия или откровенной трусости. В том числе и так называемыми расстрельными приказами. Но нам необходимо внимательно разбираться, что стояло за каждым из таких приказов и чем он на деле оборачивался. Недавно один коллега всерьёз уверял меня, будто Жуков лично расстреливал людей. Абсурд! Такого не бывало. Арест, следствие, трибунал, а уж там — в зависимости от приговора… 22 октября 1941 года в 4 часа 45 минут командующий войсками Западного фронта генерал армии Жуков отдал приказ: «43-я армия. Голубеву. 1. Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 ещё раз категорически запрещаю. 2. На 17 сд немедленно послать Селезнёва. Командира 17 сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять. 17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10 Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования. Самому находиться (КП) в районе боевых действий…» Нынешний читатель, возможно, воспринимает дальнейший сюжет подобных приказов так: «виновного» арестовали, вывели перед строем и расстреляли. На самом деле, повторю, всё шло, как говорят, в рамках установленной процедуры: дознание, следствие (если следствие действительно устанавливало состав преступления, то арест), суд. Жукову же своими приказами важно было отстранить от должности командира, не способного выполнять положенные обязанности, и заменить его другим, более надёжным. Поскольку приказы зачитывались потом во всех подразделениях, они имели в том числе и огромное воспитательное значение. «Арестовать и перед строем расстрелять» для некоторых звучало как предостережение, как предупреждение, для других — жёстким стимулом подтянуться. Надо ведь понимать обстоятельства, в которых эти приказы писались. Вообще о войне нельзя рассуждать с точки зрения обывательской, а тем более — либерально-обывательской. Были в истории нашей страны дни, часы и минуты, когда вопрос стоял предельно определённо, можно сказать, смертельно определённо: быть или не быть. И люди, облечённые властью, просто обязаны были немедля разрубать эти узлы-вопросы одномоментно. Жуков порой даже не знал, чем заканчивались его жёсткие приказы. И не потому, что был равнодушно жесток, а потому, что некогда было интересоваться, чем закончились следствие и суд военного трибунала. Надо было срочно выправлять положение там, там и там, где оказывалось оно особенно тяжёлым, зачастую по причине провальных действий или бездействия тех, кого Жуков отдавал под суд. А конкретно к дальнейшей судьбе командира 17-й стрелковой дивизии, который вроде бы должен быть расстрелян перед строем, мы далее ещё обратимся. КОМАНДОВАНИЕ войсками Западного фронта Жуков принял 10 октября 1941 года. Но большая часть войск к тому времени осталась в котлах под Вязьмой, Рославлем и Брянском. Как известно, в середине октября положение к западу от Москвы настолько осложнилось, что из столицы начали эвакуировать в Куйбышев часть центральных учреждений, весь дипломатический корпус, а также вывозить особо важные государственные ценности. 13 октября Жуков издаёт приказ: «Трусость и паника в этих условиях равносильны предательству и измене Родине. В связи с этим приказываю: 1. Трусов и паникёров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте. 2. Военному трибуналу и прокурору фронта обеспечить выполнение настоящего приказа. Товарищи красноармейцы, командиры и политработники, будьте мужественны и стойки. НИ ШАГУ НАЗАД! ВПЕРЁД ЗА РОДИНУ!» И вот теперь давайте с документами в руках посмотрим, что же произошло на участке 17-й стрелковой дивизии и за что её командир был отдан под трибунал. 17-я стрелковая во время осеннего наступления немцев на Москву (операция «Тайфун») была почти целиком разбита под Спас-Деменском. Командовал ею полковник П.С. Козлов, комиссар — бригадный комиссар С.И. Яковлев. В Белоусове на Варшавском шоссе, в нескольких километрах от Угодского Завода и Стрелковки, родины комфронта Жукова, дивизию переформировывают, пополняют и ставят в оборону на стыке 49-й и 43-й армий — как раз в районе Стрелковки со штабом в Угодском Заводе. Но при первом же незначительном нажиме немцев полки её рассыпаются и бегут. Бегущие оставляют историческое Тарутино и оголяют фланги соседних дивизий, которые стоят как вкопанные. Ломается оборона, и армиям в центре Западного фронта, прикрывающим ось Варшавского шоссе, грозят окружение и разгром. Бегущих надо было останавливать. Приводить в чувство. Возвращать в окопы. Вот так появился приказ комфронта от 22 октября: «…и перед строем расстрелять». Но был ли расстрелян полковник Козлов, который, судя по документам, явно заслуживал пули комендантского взвода? В одном либеральном издании недавно прочитал запальчивую статью некоего «военного историка». Статья подана как исследование, и вот что там говорится: «…Были преданы суду военного трибунала: командующий 43-й армией генерал-майор Собенников П.П., зам. начальника оперативного отдела штаба Резервного фронта полковник Новиков И.А., командующий 31-й армией генерал-майор Долматов В.Н., а некоторые из них, такие, как командир 17-й стрелковой дивизии полковник Козлов П.С. и военком дивизии бригадный комиссар Яковлев С.И., были расстреляны перед строем личного состава». Проверим же с документами в руках этот список, эту «скрытую правду войны», под которой явно просматривается «зловещая тень кровавого Жукова». Из донесения генерала Голубева Жукову 31 октября 1941 года: «…Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17-й стрелковой дивизии Козлов не был расстрелян перед строем, а бежал от конвоя. Назначаю следствие». Сюжет для романа в серию военных приключений? Но читатель скажет: мол, ладно, этот от расстрела бежал, а как же другие? ЗАГЛЯНЕМ в историю всё той же 43-й армии. В самый канун немецкого наступления на Москву за провал операции в районе Ельни с должности командующего армией был снят и отдан под суд с угрозой расстрела генерал-майор Селезнёв. Но никакого суда не было. Как мы уже знаем, в октябре «расстрелянный» Жуковым Селезнёв его же приказом сменил полковника Козлова! Следующим командующим 43-й армией стал генерал-майор П.П. Собенников. В начале октября 43-ю армию генерала Собенникова проутюжили танки 4-й танковой группы генерала Гёпнера. Армия оказалась разгромленной за сутки с небольшим. 10 октября генерала Собенникова, отстранённого от командования армией, уже допрашивали следователи. Спустя некоторое время Президиум Верховного Суда, рассмотрев все материалы дела, вынес постановление о его помиловании и возвращении в армию с понижением в звании до полковника. Войну он закончил генерал-лейтенантом в должности заместителя командующего 3-й армией! Таковы факты. И подобных — множество. Когда на фронте становилось особенно горячо, Жуков, как правило, «расстреливал» чаще. Вот ещё один пример, он относится к тем же октябрьским дням 1941-го. Частями 49-й армии генерала И.Г. Захаркина только что оставлена Калуга. Жуков — Захаркину: «Копия т. Сталину. Немедленно дать объяснение, на каком основании Вы бросили Калугу без разрешения Ставки и Военного Совета фронта и со штабом сами уехали в Тарусу. Переходом в контрнаступление восстановить положение: в противном случае за самовольный отход от г. Калуга не только командование частей, но и Вы будете расстреляны...» Калугу Захаркин не вернул. Но Жуков его не расстрелял. Не расстреляют и вышеупомянутого генерала Долматова. Его 31-я армия будет разгромлена тогда же, в октябре, в районе Ржева. Жуков отстранил Долматова от командования армией, отдал под трибунал. Однако суд не найдёт его смертельной вины. Впоследствии генерал Долматов будет успешно командовать стрелковыми дивизиями и с одной из них дойдёт до Победы! Но вернёмся к загадочной судьбе командира и комиссара 17-й стрелковой дивизии. Козлов Пётр Сергеевич. 1905 года рождения. В Красной Армии с 1926 года. Член ВКП/б/ с 1928 года. Участник Советско-финляндской войны. Отличился в боях, за что награждён орденом Красного Знамени. Окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. Был инструктором парашютного спорта. В короткий срок изучил немецкий язык, почти в совершенстве овладел разговорной речью. Прекрасный послужной список! Молод, умён, физически крепок. Судя по той энергии, которую проявил в изучении немецкого языка и парашютного дела, обладал волевым характером. Впрочем, возникает и вопрос, зачем командиру стрелкового полка сочетание именно двух этих знаний. Некоторое время среди исследователей битвы за Москву бродили версии о том, что таким-де образом (инсценировкой расстрела) разведотдел то ли 43-й армии, то ли Западного фронта провёл операцию глубокого внедрения своего агента в структуру немецкой разведки. И действительно, в одной из разведшкол абвера бывший советский полковник П.С. Козлов вскоре появился. По сведениям, которые удалось получить в архивах ФСБ, к тому времени он был человеком сильно пьющим, имел кличку «Быков», но с советской разведкой связан не был ни единой нитью. Значит, оказался предателем. Дальнейшая же судьба бригадного комиссара Яковлева такова. Лишён наград, понижен в звании и направлен на Ленинградский фронт. Служил в должности старшего инструктора политотдела 46-й стрелковой дивизии 52-й армии. Судя по всему, честно служил. КОНЕЧНО, были и расстрелянные. Потому что были и предатели, и трусы. Но суть Жукова не в жестокости или милости к своим подчинённым, которые порой забывали об уставе и воинском долге. Сейчас, размышляя о нашей истории периода Великой Отечественной войны, чётко надо отдавать себе отчёт вот в чём. Те битвы закончены. Наши деды провели их блестяще. Отечество отстояли. Но битва за маршала Жукова продолжается. Она началась в 1946 году на том самом заседании Высшего военного совета, на котором Жуков был снят с должности заместителя министра обороны СССР и Главкома Сухопутных войск. И продолжается до сих пор. Фронтовики говорят: во время артналёта снаряды в первую очередь срубают верхушки самых высоких деревьев.

В этих обстоятельствах, друзья мои, остаётся одно — позаботиться о флангах…